Так, Кабинет Министров капитализирует государственный "Укрэксимбанк" еще на 6,8 млрд грн. Пока не совсем ясно, будет ли это в этом году или уже в 2021 году.
Ниже — волны дополнительного капитала самого экспортно-импортного банка после "каденции" экс-президента Виктора Януковича.
- 2015 — 5 млрд грн;
- 2016 — 9,32 млрд грн;
- 2017 — 7,72 млрд грн;
- 2018 — 0 грн;
- 2019 — 0 грн;
- 2020 — 0 или 6,8 млрд грн.
Всего 28,84 млрд грн налогов на вывоз за шесть лет, или на 73% больше, чем за всю историю банка до 2015 года.
Чтобы прояснить ситуацию — за это время каждый украинец заплатил в Укрэксимбанке в среднем 720 грн. налога.
И что оскорбительно и несправедливо признать — все волны докапы, кроме самой первой, идут на одни и те же, недействующие корпоративные кредиты, которые с каждым годом дешевле. Превратить их в рабочие, как это делают частные банки по-разному, или собрать (и продать) ипотечные кредиты, как это делают частные банки с одними и теми же заемщиками"Укрэксим" не может сделать этого ни под каким руководством.
Хотя предприятия, которые не платят кредиты "Эксим", в большинстве случаев вполне работоспособны, а некоторые из них являются очень известными компаниями/брендами.
Какие были варианты, кроме того, что банк просит вас выдать? А были ли они? И у кого они были?
Логично начать с понимания — как технически происходит процесс докапитализации госбанков.
Если не перегружать деталями, то есть четыре участника — из учреждений и госорганов. Сам Госбанк, Национальный банк (регулятор), Министерство финансов (как акционер, точнее, представитель акционера и распорядитель государственных финансов) и Кабинет Министров (который принимает решение о докапитализации и размере).
Этапы примерно
Первые. Госбанк видит, что в ближайшем будущем госбанк столкнется с дефицитом капитала*, производит предварительные расчеты, сколько денег необходимо, и отправляет их в Нацбанк и Министерство финансов.
Вторая. При необходимости Нацбанк проверяет расчеты, т.е. всегда пересчитывает и выдает цифру "предполагаемая потребность в дополнительном капитале" в качестве "рекомендации Министерству финансов".
Это самый длинный и трудный этап. На уровне Банка-НБУ-Минфина проходит множество раундов встреч и переговоров, часто с привлечением аудиторов. Процесс может длиться неделями и месяцами.
Важно понимать, что рекомендации и расчеты НБУ являются обязательным элементом процесса, без них ни Минфин, ни Кабинет Министров не смогут капитализировать банк, даже если захотят.
Третий этап. Минфин, получив "рекомендации" и "оценочную потребность", собирает так называемую "Высшую экспертную раду", которая формально дает заключение о том, оправдана ли сумма — фактически это одни и те же специалисты Минфина и НБУ, плюс, иногда, советники министров.
По большому счету, все это люди, которые непосредственно участвовали в расчете и утверждении суммы докупа, поэтому задержки маловероятны (иногда они случаются, но в виде исключения, или если что-то вокруг банков быстро меняется).
Четвертый. Министерство финансов дает Кабинету министров "предложения" (уже не рекомендации) о докапитализации и ее размере.
Пятая стадия. Кабинет Министров проводит заседание и принимает решение.
Все. Бюрократия закончена, банк выпускает новые акции, Кабмин обменивает их на новые гособлигации. Привет.
В сухом остатке, кто отвечает за то, что
Банк — за то, что хочет денег, естественно, с резервом. Национальный банк — расчеты, сколько действительно нужно. В Минфине — бумажная волокита, проверка, есть ли деньги (если нет, то сколько надо напечатать), расчеты, какие гособлигации и по какой ставке пойдут в капитал банка, и корректировка бюджета с учетом подпитки. Решение принимает Кабинет Министров.
Что важно в схеме? Основные выводы — два
Во-первых, это классическая схема распыления ответственности, которая не имеет ничего общего с коллегиальным принятием решений, за что схема иногда пытается ее выдать*.
Нацбанк всегда может сказать — "мы рассматриваем и рекомендуем — как регулятор, следуя пруденциальным нормативам, и принимать или не принимать — заботу Минфина".
Министерство финансов — "мы собираем и обобщаем предложения банков и НБУ, оцениваем возможности бюджета, и решение принимает весь Кабинет Министров".
Кабмин — "мы не банкиры и не всегда финансисты, мы принимаем решения и ожидаем, что специалисты в банках и государственных финансах, честно выполнили работу и предоставили правильные расчеты".
Во-вторых, что-то менять в запросах банков — необходимость, суммы, сроки — может, по сути, только НБУ. Именно и только Нацбанк может сказать, что "расчеты показывают, что потребности в дополнительных средствах нет, у банка достаточно внутренних ресурсов для решения его прогнозируемых проблем с капиталом".
Роль Минфина и Кабинета Министров формально чисто техническая — сказать "да" или "нет" (а после сказать "да" — договориться об условиях и способе докапа). Но есть нюанс.
Скажем, Нацбанк видит, что банк, приложив немало усилий, сможет ликвидировать разрыв в капитале — например, работать с обоими заемщиками, увеличивать прибыль и так далее. Но банк, банк, учуяв возможность докапа, вовсе не заинтересован в оперативном решении проблем — это дополнительные усилия, а если что-то пойдет не так и не получится, и докап близок: вместо титанических усилий — несколько ударов ручкой ответственного чиновника.
На самом деле, именно поэтому банк склонен преувеличивать масштаб проблем и преувеличивать реальную потребность, а не реагировать на уговоры "ты можешь".
Напишите в письме в Министерство финансов "оценочную потребность в капитале в 6,8 миллиарда, но при условии, что банк это сделает и это 0,5 миллиарда", Нацбанк не может: ему нужна одна цифра, а не диапазон и не анализ сценария. Официальная государственная переписка, как и история, не терпит сослагательного наклонения.
После того, как НБУ сообщит Министерству финансов о "оценочной потребности в капитале", регулятор, в общем и целом, окупается и не участвует в процессе принятия решений.
Соответственно, только Нацбанк может что-то сделать и предложить альтернативу докапу и только до тех пор, пока в официальном письме не появится официальная цифра "оценочной потребности в капитале". Возможность исправить ситуацию, смягчить аппетит банка или остановить расходование денег налогоплательщиков находится только на стадии переговоров о сумме.
Так каковы варианты действий регулятора?
Вариант 1. Реальный.
Оставьте все как есть. Согласиться с предложениями банка или попытаться уменьшить сумму докапы, требуемую банком.
Основной и беспроблемный вариант для всех участников процесса. Используется и на этот раз. Напомню, что официальное сообщение банка на тему докапы начиналось с 12, на мой взгляд, миллиардов, затем было объявлено число 10, а в итоге вышло чуть меньше семи.
Как будто победа "спасена". Особенно, давая банку в будущем основания просить о большем. Говорили, что нам нужно 12-15, давали половину меньше, но из наших планов ничего не вышло.
Лично мне этот вариант не нравится по одной и очень понятной причине — 6,8 млрд. грн. из бюджета уходят просто в никуда. По сути, ничего не меняется, не улучшается и не ухудшается в банке, кроме цифр в отчетности, а под эти деньги даются живыми, за что нам придется платить 9% годовых с налогов населения и бизнеса — мягко говоря, не самые необходимые и эффективные инвестиции.
Вариант 2. Не превентивно капитализировать госбанк, а постфактум. То есть после того, как он показал и отразил в отчетности проблемы с капиталом.
Сначала есть дыра в капитале, потом доказать это. В новейшей истории украинского банковского сектора это произошло не так давно и было названо "докапитализацией ПриватБанка".
Технически это может выглядеть следующим образом. Например, по состоянию на 1 февраля 2021 года Укрэксимбанк (не дай Бог, конечно) показывает отрицательный капитал. Регулятор реагирует на него так, как должен по закону — он признает банк неплатежеспособным и перечисляет его в Фонд гарантирования вкладов физических лиц, который вводит временную администрацию.
Банкротство и конец банка? Естественно, нет, все только начинается. Банк является системообразующим. Соответственно, Национальный банк или Министерство финансов, или Гарантийный фонд, или все вместе, инициируют заседание Рады финансовой стабильности, которая принимает решение о спасении банка и вливании дополнительного капитала.
Это может занять более одного заседания, плюс может потребоваться собрать РНБОУ, или Кабинет Министров, или все вместе — это серьезный вопрос. Поскольку банк уже находится в государственной собственности, с согласия акционера, проблем нет, и уже, условно говоря, 3-4 февраля банк можети необходимый капитал, устранить нарушение правил и вернуть из Фонда на рынок (как это было с тем же Приватом).
Казалось бы, какая разница — все равно будет дефицит капитала. Но важный нюанс заключается в том, что в таком процессе руководство банка (возможно, совет директоров) автоматически получит отставку и дисквалификацию в виде отрицательной деловой репутации.
Что это даст?
Повышение ответственности нового руководства — СЕО и Правления, зная, что на них лично будут влиять в первую очередь проблемы банка, будет гораздо больше заинтересовано в решении проблем банка. Стимул для повышения эффективности работы банка? Сложно, но почему бы и нет.
(в скобках отмечу, что именно так и происходит в частных банках — CEO, который часто обращается к акционеру за капиталом "под проблемы, накопившиеся у предшественников пять или десять лет назад", не останется на своем месте надолго — второй, а первый такой поход заканчивается отставкой и диктует: "Я плачу вам деньги, чтобы вы решали проблемы, а не создавали их". В государственных банках до этого очень далеко)
Фантастика? Увы, в политических реалиях Украины — да.
Государственные органы, ведущие единую политику, ссоры с влиятельными руководителями государственных банков и представителями госорганов в национальных советах, статьи а-ля "Национальный банк/Минфин/Кабмин убивают госбанки", разъяснения и споры с Аппаратом Президента. Готовы ли к этому НБУ, Министерство финансов и Гарантийный фонд? Легче капитализировать, ведь деньги не собственные, а бюджетные. Так что да, это фантастика. Хотя этот метод кажется оптимальным с точки зрения эффективности государственной политики и управления государственными финансами.
Вариант 3. Дрогнуть.
Цитируя Investopedia "Отказ от претензий — это юридически обязывающее положение, когда любая из сторон договора соглашается добровольно отказаться от претензий без ответственности другой стороны". Искажение является специальным разрешением на временное нарушение определенных принятых правил. Очевидно, что это не из хорошей жизни.
Является ли это рыночным инструментом, может попросить условного сторонника равных условий и тех же правил игры. Удивительно, но в целом так и есть. Вейверы — стандартная составляющая любых контрактов и правил, практика, которая широко используется и за рубежом.
Да, они стараются избежать этого, но иногда, как говорится, им приходится выдавать потребность за добродетель. Я обязательно солгу, если скажу, что в украинской банковской системе никогда не было практики предоставления вэйверов отдельным банкам или предприятиям, и, наверное, солгу, если скажу, что такой практики сейчас не существует (что дальше, пункт 34 Постановления № 351, что для государственных предприятий коэффициент ЛДГ — убыток в случае дефолта — при оценке кредитного риска составляет 0,45 является, на мой взгляд, самым полезным и правильным).
И, наконец, противники колебаний могут задать несколько манипулятивный вопрос: 6,8 млрд. грн. — сколько, например, больниц? А сколько вейвер-лабораторий? А сколько бронетехники? Проще говоря, покрытие бумажных убытков одного из государственных банков — наиболее эффективный способ потратить 6,8 млрд. грн. денег налогоплательщиков, или есть другие варианты, более полезные? Да, есть чистая манипуляция с водой.
Какой может быть колебание в случае с Exima?
Да любые, вплоть до "не признавать кредитный риск по корпоративным займам, взятым до 2015 года" или "начиная с 01.01.2021 года не применять пункт 120 Правил № 351 [пункт об обесценивании стоимости обеспечения по неработающим займам] при расчете кредитного риска Укрэксимбанка". Да еще "кредиты заемщикам, имена владельцев которых начинаются с" Ах … "… Или заканчивая "… Мой", чтобы классифицировать первый класс заемщиков, независимо от реального финансового состояния и состояния обслуживания" (смешно, но одна из дрожжей эпохи Януковича так грубо выглядела).
Однако все преимущества такого замечательного инструмента, как дрожание, перечеркнуты двумя жирными минусами.
Во-первых, дрожание наверняка будет интересным для конкурентов и не столько для органов — с чего вдруг это дрожание, если в нем нет коррупционной составляющей.
Аргумент "сэкономленные бюджетные деньги" вызовет полное недоразумение — говорят, что это не задача НБУ, а Министерство финансов, которое находится вне вашего контроля, вне вашей компетенции и полномочий.
Во-вторых, для колебания нужна основа в виде запроса от самого банка, а банку нужна не колебание, а деньги, капитал, естьникаких стимулов просить об особых условиях у Эксима. Рисковать, даже с хорошей целью, и рисковать на свой страх и риск, никто в НБУ не будет. Даже не экономить бюджет. На мой взгляд, в теории это называется проблемой принципала-агента.
Всего на балансе имеются (быстродоступные) альтернативы докапитализации госбанков
- Уменьшение суммы, требуемой госбанком.
Плюс — экономия здесь и сейчас. Минусы — не решает проблем с эффективностью работы банка; все равно приходится соглашаться на некоторые требования банка и тратить государственные деньги; при любой смене банка/Минфина/НБУ возникают проблемы с управлением и суммами.
- Дополнительная капитализация путем признания государственного банка неплатежеспособным.
Плюс — повышение эффективности работы банка, в частности, управление, риск-менеджмент и служба по работе с проблемной задолженностью. Можно избежать докапитализации в будущем.
Минусы — требует сильной политической воли, слаженности в работе государственных органов и их совместной позиции. Высокие транзакционные издержки (созыв межведомственных органов, работа с документами, правовые вопросы); проблема необходимости докапитализации "тут и там" не решена".
- Выдача колебания — это специальное разрешение на работу даже при фактической нехватке капитала.
Плюс — никаких неэффективных трат государственных денег.
минусы — неравный подход; проблема эффективности работы не решается, а откладывается; высокие транзакционные издержки (работа юристов, в основном), высокие личные риски.
На самом деле, вот объяснение того, почему были и, кажется, есть докапы. Потому что это наиболее бесшовный вариант для всех участников процесса. Хотя это наиболее неблагоприятный вариант для бюджета и государственных финансов в целом.
- Конечно, госбанку было бы проще подавать предложения о размере докапы непосредственно в Кабинет Министров, и быстро получать желаемые деньги. Но если бы это было так, то суммы докапы, скорее всего, были бы в несколько раз выше реальных, а портфели неработающих кредитов в целом достигали бы астрономических сумм, поэтому нам нужны
Довольно часто, то есть почти всегда это ~очень предварительные расчеты~, из категории "стакан 20 и вода 30, всего 80, плюс наценка, плюс чаевые, всего 250" или "нам нужно пять миллиардов — спроси 20, давай договоримся на 10".
- Коллегиальное решение в данном случае было бы, если бы решение принималось не Кабинетом Министров, а, например, триумвиратом Кабинета Министров Нацбанка, и решение было бы принято только тремя голосами "за".
Дрожание и изменение правил. Почему тогда, вместо очень, очень нерыночных колебаний, не изменять правила игры для всех, спросит эксцентричный читатель. Это более честно.
Объясните разницу. На примере ресторана, например "Велур", который понятен широкой аудитории. Wave — это специальное разрешение для отдельной, крайне маленькой группы друзей посещать телевизор во время карантина. Изменение правил — это обязать всех 40 миллионов граждан посещать "Вэйвер" во время карантина. Разница и фундаментальная, и огромная
